Александр Поляков - Факел [СИ]
Он помолчал.
– Сначала идете шагом, потом, может быть, трусцой… не торопитесь, действуйте слаженно! Поднимайте носилки и идите вперед. Сейчас вы посередине широкого коридора и дальше он будет таким. Удачи вам, ребята!
– А где будешь ты? – воскликнул Павел. – Ты так говоришь, что…
– Я буду идти сзади, и буду помогать вам! Не волнуйтесь…
Отряд двинулся вперед, а командир остался стоять. Затем он медленно двинулся за ребятами, настраивая себя на выброс энергии: сердце стало учащенно биться, тело разогрелось. Широко раскинув руки и вдыхая слегка затхлый воздух, он представил себе, как рассеянная вокруг него энергия, вливается в него и аккумулируется ниже пупка.
И, наконец – выброс энергии! Коридор осветился на десятки метров, тело стало липким, пот потек по рукам вниз, собираясь в одну светящуюся лужицу.
Усилием мысли, Александр собрал ее в шарик и бросил вперед, чтобы он летел перед отрядом.
Свечение тела Морозова уменьшилось и исчезло. Он сел на пол, затем лег на спину. Теперь путеводный огонь стал его глазом, который видел движение отряда.
Состояние Петрова было критическим, и Морозов разделил огонь на две части: большая часть показывала дорогу, маленький огонек, сделав пируэт в воздухе, опустился Славке на грудь.
Вельяминов, боковым зрением увидел нечто невероятное – огонек от сердца переместился на живот, ноги раненого, потом отлетел к шее, перелетел к подбородку и затем на кончик носа. На лбу Славки он задержался на какое-то время и опять улетел на грудь. Теперь его перемещения были строго конкретными: сердце – живот и обратно.
Он постепенно уменьшался в объеме и, сделавшись крошечным, улетел вперед и присоединился к основному огню.
Вернулся он заметно большим, чем был и снова устроился у Славки на животе.
Все эти манипуляции видели ребята и понимали – Морозов дистанционно управляет огнями, подпитывая их своей энергией.
Перед первой дверью путеводный огонь замер, осветив цифру шесть. Треснули выстрелы, проход открылся, и отряд осторожно прошел на ту сторону. С последним офицером, переступившим порог, огонь влетел внутрь и проход закрылся.
Было пройдено уже больше половины пути – силы командира иссякали: огонек на теле Славки, стал совсем небольшим и постоянно находился в каком-то одном месте – рядом с сердцем или на животе. Большой огонь тоже стал небольшого размера и уже не летел впереди: улетал на расстояние видимости и там ждал подхода отряда.
Ребята выбились из сил, спотыкались, часто менялись, с бега переходили на шаг, но все равно, упорно стремились вперед.
И вот он, выход! Впереди они увидели слабый свет. С каждым шагом он становился все ярче и вот уже головная часть отряда выбирается из хода на заросший травой и кустами небольшой склон холма.
Осторожно вытащили импровизированные носилки с раненым, вылезли последние ребята и только тогда огонек взлетел высоко-высоко в чистое небо и развернулся в огненный цветок.
Сердце Морозова сделало последний толчок и замерло.
30. Волшебная флейта
– Мать… Сыра-Земля! Помоги! Дай силы!…
Сердце сделало мощный толчок…
– Освобожу Тебя… от камня мертвого…
Сердце забилось чаще…
– Расчищу… русла рек… дно озер…
Воздух влился в легкие Александра.
– Посажу… леса и травы…
Он почувствовал руки и ноги.
– Станешь еще краше!…
Александр открыл глаза и сказал:
– Так будет!
Помогая себе руками, Морозов перевернулся на бок. Руки были еще слабы, держали плохо, а ноги были словно ватные…
Подтянув их к животу, Морозов встал на колени и пополз, подтягивая ноги руками.
Сил хватило доползти до стены и сесть, навалившись спиной…
Надо подняться и идти, подумал он. Только так я смогу заставить ноги работать.
Поднимался Александр невыносимо долго – сантиметр за сантиметром и, наконец, выпрямился, держась за стену.
Ноги его ощутили дрожь, пробежавшую по полу, свод дрогнул, посыпались камни – издалека пришел тяжкий гул. Стена, за которую он держался, разрушилась, и Морозов полетел в пустоту…
Вертолет спецназа доставил отряд и раненого Станислава Петрова в Центр Здоровья Человека. На вертолетной площадке уже ждали две бригады врачей-реаниматологов и специальный транспортер для доставки тяжелых больных в операционную.
Славка был жив, но жизнь его висела на волоске.
Вельяминов в брюках и куртке вертолетчика, сопровождал врачей, торопливо рассказывая об ожогах Петрова и ранении в грудь.
Он бегом вернулся, залез в кабину и обратился к пилоту:
– Давай, Сережа, к магазину какому-нибудь, а потом к госпиталю полетим!
– У госпиталя бой закончился, мне сначала туда нужно…
– Да, – согласился Павел. – Нам тоже нужно кое с кем посчитаться!
Здание госпиталя выглядело так, как выглядели здания Кенигсберга во время штурма в ту войну: испещренные пулями стены, разбитая снарядом крыша, выбитые окна, в правом крыле рухнул большой кусок стены. Из некоторых оконных проемов лениво выползали жирные струйки черного дыма.
На земле и асфальте валялись десятки недвижных тел. На площадке перед входом, в плотном кольце автоматчиков стояли человек десять бандитов.
Едва вертолет сел, Вельяминов побежал к центральному входу.
В дверях он столкнулся с командиром спецназовцев Колядой. Офицер был ранен в левую руку и придерживал ее правой – рукав гимнастерки был оторван, белели наспех намотанные бинты.
– Ребята наши, трое разведчиков были… – торопливо спросил Вельяминов. – Живы или как?…
– В подвале они все, – ответил Коляда, морщась от боли. – Морозов где?
– В лабиринте остался, – ответил Павел, помрачнев. – Нас вывел, а сам… – он горестно махнул рукой. – Ваши как?
– Все раненые, но убитых нет, – ответил Коляда. – Из фауст-патронов по окнам били, гады! Морозов поддержку обещал, пулеметами…
– Мы в лабиринте были, там вертолетчика нашего в грудь ранили – пойдем, посмотрим, кого взяли…
Он помог спуститься Коляде, подобрал камень для пращи, валявшийся на крыльце и сунул в карман.
Бандиты были все, как один – малорослые, в измызганной немецкой форме без знаков различия. Глядели на всех угрюмо, ненавидяще.
Пятясь задом, на газон въехал грузовик. Водитель в форме спецназа, откинул задний борт. В кузове были устроены сидения.
– Погнали на посадку? – спросил Коляда.
– Подожди, – ответил Вельяминов, всматриваясь в лица бандитов. – Ну-ка, ты, морда чумазая, подойди!
Спецназовец подвел к нему парня в кепи.
Вельяминов еще издали почувствовал запах жидкости для огнемета и сжал правой рукой камень. Он вздернул левую руку парня и тут же ударил его в солнечное сплетение.
Парень икнул и повалился замертво.
Вельяминов обвел бешеными глазами бандитов, заметил испуганные глаза и ткнул пальцем:
– Этого!
– Я не хотел! – закричал белобрысый парень лет шестнадцати, хватаясь за соседей. – Меня заставили!
– Понимаю! – ответил Павел и рубанул его по уху. Белобрысый свалился, как подкошенный.
Еще один, прорвав оцепление, бросился бежать. Его догнали, сбили с ног, прижали к земле.
Павел подскочил и с ходу врезал носком ботинка ему в бок. Он успел несколько раз съездить бандиту каблуком по ребрам, пока его не оттащили.
– Огнеметчики! – с яростью крикнул он. – Жалко, пистолета нет – перестрелял бы уродов!
– Огнеметчиков грузите в фургон! – приказал Коляда. – Остальных – в грузовик. И глаз не спускать! При попытке побега – стрелять на поражение!
Во двор госпиталя въехало множество машин скорой помощи. Из госпиталя начали выносить раненых и больных.
Вельяминов провожал взглядом каждую каталку. Увидев Костю Валова, подбежал, пожал руку.
– Как ты? Что остальные?
– Никитюк плохо, а Петька Чернов в порядке… Морозов где?
– Там он… – ответил Павел и всхлипнул. – Куда вас повезут?
– В Центр какой-то, – упавшим голосом ответил Валов. – Сашка погиб?
– Не знаю я! – вскричал Вельяминов. – Что ты мне душу рвешь?! – и схватил за руку пробегавшего санитара.
– Куда всех?
– В Центр Здоровья Человека.
– Будь здоров, Костя! Ребятам привет! Как только устроитесь, навестим обязательно. А сейчас надо бежать, извини!
Валов проводил его печальным взглядом.
Из госпиталя вывели персонал. Высокая светловолосая женщина, в белом халате равнодушно окинула поле боя. Глаза ее вдруг расширились, она подбежала к парню, лежавшему ничком, и упала перед ним на колени.
– Главный врач, – сказал Коляда. – Это она снабжала бандитов медикаментами. Сын это ее…
Спецназовец подошел к ней и сказал несколько слов. Женщина поднялась и, оглядываясь на убитого, пошла к вертолету.
В кабине она с удивлением посмотрела на ребят в трусах и плавках, но ничего не сказала.
